Время не стоит на месте. Оно неизменно движется вперёд и это особо остро чувствуешь, когда в последний раз судорожно вдохнул влажный лесной воздух. Когда лежишь на холодной земле, чувствуя как в тело мелкими иголками зло впивается холод, и держишься пальцами за кровоточащую рану от меча, прошедшего сквозь тебя с поразительной легкостью. Твоё время истекло. Становится не важен его ход, когда глаза медленно закрываются от усталости, а сухие губы больше не могут раскрыться в тихом крике, выпустив очередную порцию проклятий на голову убийцы. Мерлину это не сойдет с рук, никогда. Ненависть кровавым цветком растекается по черному платью, окрашивает в алый цвет пальцы. Пачкает белоснежную кожу, к которой будто никогда не приставали жаркие лучи солнца. Ненависть струится от ведьмы волнами. Она всё отдала ради своей победы и проиграла так нелепо.
Ты увядаешь, жрица старой религии, и жизнь твоя выходит вместе с кровью, её не остановить как не хватайся, она всё равно вытекает сквозь твои пальцы. Из раны, оставленной мечом, закаленном в пламени дракона. Будь ты проклят, чертов Мерлин, Моргана ненавидит тебя каждой фиброй души, каждой частичкой своего тела. Будь ты проклят, Мерлин, месть настигнет тебя рано или поздно за то, что ты сделал. Она дойдет до тебя сквозь века, через любые расстояния, где бы ты ни был, Мерлин. Древняя магия не позволит последней жрице вот так просто умереть и Моргана выпускает свою силу, не желая чтобы она умирала вместе с телом. Однажды она ей ещё пригодится и тогда магия вернется к ней, она знала это. А затем ведьма заснула на последнем вздохе, закрыв глаза, и больше не страдала.
Моргане наконец-то прекратили сниться сны. Они всегда носили пророческий смысл, были тяжелы и не давали выспаться леди, а затем и ведьме. Каждый раз ложась спать она погружалась в темноту. То комнаты, то просто разума, забывшись в ней до самого утра, пока девушку не разбудит солнечный свет. Просыпаясь, она не знала сколько времени бывало в тот момент и постоянно терялась в догадках, открывая периодически глаза и медленно избавляясь ото сна. И будто бы так всё было и в этот раз - очередной сон, которого нет. Темнота вокруг и отсутствие каких-либо временных ориентиров, да так, что непонятно как долго ведьма спит. Словно сквозь плотную дымку её сознание плыло сквозь века и темноту. Ведьма сопротивлялась, злилась, пыталась вырваться, бредя на ощупь в пустоте, желала мести и проклинала прошлое, которое со временем начинало отпускать её из своей хватки. Любое желание мести рано или поздно начнет остывать, когда не можешь исполнить его, любая скорбь уходит со временем. И рано или поздно любой сон исчезнет, так и этот закончился, когда забрезжил луч солнца, а ведьма подскочила на постели одной лунной ночью, оказавшись в теле какой-то девицы, после того как тьма расступилась.
Мир, где Моргана оказалась, пугал её и казался до ужаса странным, нереальным, кошмарным. Каждую вещь в доме девушка рассматривала так, словно была маленьким ребенком, чего-то пугалась, что-то её забавляло. Некоторые предметы казались её воистину волшебными, вот только колдунья не ощущала в них даже крупицы той силы, которая была ей привычна. Пусть в Камелоте магию запретил Утер, но найти её было легко, следовало только поискать. Однако, в том месте, где Пендрагон оказалась сейчас, магия была почти убита, едва дышала, сходила на нет. Здесь людьми руководил разум, а не сердце, и именно разумом люди достигли всего того, что ведьма могла видеть сейчас. Разумом же они пытались объяснить то, что ведьма часто молча сидела и, вперившись взглядом, пыталась поджечь такую красивую, но безумно странную для древней занавеску в столовой. Как же странно она себя ведет. Или начинала читать заклинания на старом языке, на что каждый раз в неё упирался недоуменный, боязливый взгляд. Ума что ли лишилась хозяева дочка? Нужных сил и возможностей для колдовства у наследницы Камелота было мало, так что все её старания уходили в песок, а требования, крики и угрозы молчаливо сносились окружением. Одержимая! Да, люди, что жили с ней, заметили перемены в той, чьим телом Моргана пользовалась, будучи словно пассажир в чужой карете. И, надо сказать, они её побаивались, страх перед безумием читался в их глазах. А Моргана развлекалась с их страхами, нагоняя жути, как когда-то играя со страхами Утера. Она никуда не торопилась до того, как силы вернутся к ней, призванные хозяйкой, потому поиграть в сумасшедшую и попривыкнуть к новому миру ей было интересно.Сил не хватало даже на самые простые вещи. Когда-то Моргана, не желая этого, взглядом могла поджечь занавеску в комнате, а сейчас при всём желании выходила лишь неудача за неудачей. Между тем, её новые родственники досаждали ведьме всё больше и больше. Отец подсылал лекарей, пытавшихся помочь ей избавиться от неведомой болезни, которой овладело её тело и душа. Те менялись постоянно. Какая-то старуха рыдала навзрыд, сидя у себя в комнате, Моргана так и не разобралась кто она, да и ей было это не интересно. Больше её мысли занимал окружающий мир, с которым она знакомилась, пока её не закрыли в комнате за её поведение. А может быть не её отец просто не хотел видеть тронувшееся разумом чадо. Так или иначе, а девушка оказалась взаперти и добрых пару дней сидела в раздумьях, листая от скуки разноцветные книги, практикуясь в магии или отдыхая. Но даже эти занятия надоедают, когда с улицы слышна людская возня, в комнату сквозь приоткрытые плотные шторы проникают лучи света, а где-то там, за окном, по Лондону (такое имя носило место) расхаживает молодой человек, как две капли воды похожий на того, кому она поклялась в вечной мести. Ведьма видела его один раз, но этого раза хватило для того, чтобы расставить для себя приоритеты: Мерлин, или кто бы он ни был, должен был умереть. Потому решив для себя избавиться от скуки и заняться делом, девушка забралась в гардероб, лишний раз подивишись фасону современных платьев, надела самое темное, что напоминало ей её одежду в старые времена и распахнув окно, впустив в комнату свежий воздух, Моргана уже намеревалась выбираться на свободу, когда услышала шаги. Гостей к себе она не ожидала, потому как вот уже несколько дней к обеду её не приглашали и еду приносили в комнату служанки в определенное время. Иногда, правда, заглядывали лекари, но поиграть в безумную перед ними ей было за удовольствие. И кто знает, может быть ей не пришлось бы притворяться иногда, если бы сразу она не раскрыла своего присутствия своим странным, для нового мира, поведением. Но сейчас было поздно и она могла лишь наслаждаться статусом больной. Когда ключ повернулся в дверях девушка уже лежала в кровати, натянув одеяло до ушей, и притворялась спящей, надеясь на благоразумие окружающих. Тронувшуюся рассудком явно будить не станут, а уйдут куда шли, что позволит ведьме скрыться из поля зрения без лишнего шума и отыскать колдуна в городе. Или, хотя бы, попытаться, нащупать ниточку, по которой она сможет его найти. Вот были бы у неё прежние силы - ведьму не удержал бы ни один замок и ей бы не пришлось сбегать таким постыдным образом. Моргане бы и в доме этом жить было не нужно, ведь она бы уже давным-давно нашла главного здесь и предложила бы ему долгий неприятный отдых где-нибудь в кандалах, заняв его уютное кресло, но, увы, магия возвращалась медленнее, чем ей бы хотелось.
Молодой мужчина, заглянувший к ней, не уходил, а напротив заговорил с ней. Поняв, что её комедия не удалась, Моргана фыркнула:
— Ты? Помочь? Мне? - ведьма скривила губы, разглядывая молодого человека с саквояжем в руках сквозь лукаво прищуренные глаза. Многие люди говорили, что юная мисс Граймс одержима дьяволом и ей стоит приглашать священников, а не врачей. Но Моргана была полностью уверена в своем рассудке. - О, и как же ты мне поможешь? В твоих силах убить древнего колдуна, доктор? Или ты знаешь, как вернуть магию в этот мир? А может быть хочешь прислуживать мне, как своей королеве? Нет? Тогда ты мне ничем не поможешь, уходи.