Когда нам снится кошмар, мы до последнего верим в то, что он реален. Когда мы сталкиваемся со всеми известными тебе страхами, молчаливыми тенями преследующими нас, заставляющими млеть от страха и терять самого себя в лабиринтах сна, мы категорически отрицаем версию о том, что это все может быть нереально. Лишь проснувшись, мы можем осознать, что все это не могло быть на самом деле. Монстров не существует, призраки нереальны, а тени в углах порождены лишь тихим отблеском ночного неба за окном. Правда, сперва приходится переждать ту тревожную фазу, когда тело замирает от ужаса, а мозг отказывается признавать то, что мы уже проснулись. Вот только сейчас Майлзу никак не удавалось проснуться, как бы он не молил об этом всех известных ему богов.
Это было очень больно - и чувствовать, что тебя нашпиговали пулями, и осознавать то, что ты не умер. Еще никогда в жизни ему не хотелось умереть так, как сейчас. Не потому, что жизнь больше никогда не станет прежней и прочая возвышенная хрень. Просто потому, что сейчас плохо, больно и страшно. Чертов призрак, парящая нано - машина, или чем там еще являлась эта дьявольщина, гудела в голове Майлза громче сотен генераторов, помноженных на вопли ядерных сирен. Он пытался сбежать от этого удушающего гудения, еле переставлял ноги, падал, поднимался и снова падал, из последних сил волоча самого себя, оставляя на полу кровавые отпечатки ладоней. Дороги Майлз уже не разбирал - глаза заволокло кровавой пеленой, поэтому периодически Апшер вслепую тыкался то в стену, то в дверь. Кругом - такой же ад, как и в его голове. Или же это собственная преисподняя просто вырвалась из его черепе и пляшет вокруг в безумном танце? Неважно, все это неважно. Главное, найти выход. Цель последних нескольких часов, проведенных в больнице, сузилась до размеров крохотной точки, красным сигналом мигающей впереди. И он продолжал ползти и тащить себя вперед, шепча самому себе неразборчивые слова успокоения. На один короткий миг Майлзу показалось, что силы вернулись к нему, что сейчас есть возможность встать и побежать... Но это все лишь обман, трижды проклятая иллюзия. Не пробежав и пары метров, Апшер ничком грохнулся на пол, не сдержав короткого рыдания. Вот и все, что ему остается - ползти вперед и рыдать и кричать от боли. Где-то внутри него курящаяся тень отозвалась удовлетворительным гулом , в этот раз своей волей дергая его вперед. Странное, дикое чувство - будто кто-то запустил холодные пальцы в твою спину и тащит тебя за позвоночник. И поэтому Майлз продолжал ползти вперед, лишь избавиться от этого мерзкого тянущего чувства.
Еще один пролет, еще один этаж. Не имея больше сил выносить вида собственных обрубленных пальцев, Апшер с трудом поднялся на ноги и оперся на стену. Голова кружилась волчком, заставляя ноги заплетаться друг за друга, но Майлз не собирался останавливаться. Прочь, пожалуйста, прочь отсюда. Неважно, что его будет ждать впереди, лишь бы выбраться наружу и увидеть небо. Судя по тому, что ледяные пальцы все-таки отцепились от позвоночника, монстру его мотивы явно были по душе. Нет, не думать об этой твари. Майлз остановился, глубоко вдыхая и пытаясь перебороть головокружения. Наверняка его машина все еще на месте, стоит у ворот. Надо добраться до машины и мчать из этой богом забытой лечебницы куда глаза глядят. Потом найти хоть кого-нибудь, кто сможет выдернуть эту мразь из его головы... Ответом на его мысли был резкий рывок вперед, впечатавший Апшера лбом в пол. И еще раз, и еще. Волрайдеру явно не понравился ход мыслей своего нового пристанища, поэтому монстр продолжал вбивать тело журналиста в холодный паркет. Извиваясь и дергаясь в невидимых лапах своего мучителя, Майлз с трудом смог простонать неведомо кому, отплевывая на пол кровь:
-Перестань, пожалуйста... Дай мне выйти отсюда, просто, мать твою, дай мне выйти!
Избиения прекратились так же внезапно, как начались. Обессиленный, Майлз свернулся на полу, тихо рыдая, чувствуя каждую разорвавшуюся связку в своем теле. Невыносимо, это уже просто невыносимо. Нужно было позволить забить себя до смерти, лишь бы этот кошмар прекратился. Выхаркнув еще один кровавый сгусток, Апшер приподнялся на дрожащих руках, слепо посмотрел вперед - и не поверил своим глазам. Он лежал посреди вестибюля больницы, заваленного трупами, а впереди. за распахнутыми дверьми... Неуверенный шаг вперед, и еще один, и вот уже Майлз сорвался на неровный бег, спотыкаясь и заваливаясь набок. Зажмурившись от ослепительно яркого света, Апшер вылетел за двери, неуклюже тормозя на ступенька и пошатываясь из стороны в сторону. Никогда он не представлял, что будет настолько рад прозрачному небу над головой и теплому солнечному свету. После всех кошмаров, пережитых в больнице, такое безмятежное утро казалось еще более нереальным, чем творящийся в лечебнице ужас. Не обращая внимания на боль от сломанных ребер, Майлз вдыхал чистый холодный воздух до боли в груди, практически до разрыва.
Но тут его слуха коснулся болезненно знакомое рычание двигателя. Открыв глаза, Майлз присмотрелся и сделал шаг вперед, медленно спускаясь по лестнице. Так и есть - это его машина, а за рулем силуэт неизвестного ему человека. Майлз чувствовал, как тот смотрит на него, и не отрывал в ответ взгляда от машины. Глубоко в груди вскипали бешенство и ненависть, а глаза заволакивало черным туманом. Он чувствовал, как ступеньки дрожат под ногами от ярости, а руки сжимаются в кулаки, игнорируя дикую боль в пальцах. Волрайдер в злобной радости кружился вокруг него тонкими нитями черного дыма, питаясь всей накопившейся в нем агрессией. И в ту же секунду, когда машина вынесла ворота лечебницы и скрылась за поворотом, человек, некогда бывший Майлзом Апшером, запрокинул голову и расхохотался диким, не похожим на человеческий смехом.