В камере зябко; настил из сырого картона.
Серая кладка прочнее иного бетона.
Плесневый след от касаний на пальцах – как тонер.
Имя забыл. Остаётся порядковый номер.
"Документ 1092-RU-1, SCP Foundation".

Прохладный и чуть отдающий запахом хлорки пол прозрачного бокса. Яркий белый свет, безжалостно врезающийся в сетчатку полуслепых, слезящихся глаз мутанта. Раньше его держали в клетке в темноте. Раньше, когда им было не принципиально наблюдать действие вируса на организм во всех подробностях.
Я думал им ничего не снится, думал, что в их уродливых головах пусто и кроме необходимых навыков телепатии там лишь вакуум. На этом была и построена моя идея вторжения в Армахем. Мне нужны были зараженные, способные служить вышками, передатчиками моей воли, так как для управления будущей армией сородичей, телепатического потенциала Филлипа было бы ох как недостаточно, а попытка подчинить себе командира телепата с треском провалилась, как и дальнейшая проба покусится на более слабый прототип, в лице сержанта Беккета.
К слову о Беккете, пора бы ему уже дать мне знак.
Я лежу на спине, боковым зрением наблюдая за камерой в углу у потолка, стараясь не косится туда прямо, чтоб не вызвать подозрений. Она неподвижна. Секунды идут медленно.
Я уже начинаю беспокоится. Не за себя конечно, за Филлипа. Мою белобрысую мартышку, которая на время стала подопытной мартышкой Армахема, но что ж. Таков был наш план на грани фола. Сдать Лафреска и меня Армахему, чтоб мы могли устроит заварушку изнутри. После инцидента в Файрпорте, систему безопасности здесь переоборудовали, и прорваться извне было бы слишком сложно.
На нашей стороне был элемент неожиданности.
Армахемцы знали, что турннгайт вирус, развивающий у носителей телепатические свойства, вернее активирующий гены, отвечающие за телепатию. Но они не представляли даже в худших кошмарах, что этот вирус может иметь собственное сознание.
Мы сильно рисковали. Если бы наш тайный союзник в лице сержанта решил нас здесь оставить или не смог бы взломать хоть какую-либо из цепочек сети передачи внутренних распоряжений... Но пока всё шло как надо. Филлипа погрузили в искусственную кому, и перелили его кровь десятку образцов, в надежде усилить их телепатические навыки с помощью вируса. Додумались бы до этого сами ученые? Возможно. Но мы решили подкинуть им идею через все ту же сеть внутренних распоряжений.
Итак, теперь они сами подарили нам десяток зараженных образцов, пригодных для того, чтоб раскинуть телепатическую сеть над довольно-таки большим городом, и начать собирать армию.
Дело было за малым, сбежать из лаборатории прихватив Филлипа и образцов, спрятать в безопасном месте, а потом, перейти собственно, к основной части плана.
И вот я лежал и ждал сигнала от Беккета, означавшего, что путь чист от внутренних войск Армахема, а магнитные замки и автоматические турели выведены из строя.
Мысли образца раздражали. Его воспоминания о светлых деньках. Сожаления... И отвращение к себе. К этому искалеченному куску плоти, в который превратили то, что когда-то было человеком.
Я с нетерпением ждал того момента, когда смогу вернутся в голову моей мартышки. Пусть он и зануда, но его мысли, и уж тем более милая мордашка нравились мне гораздо больше.
Камера в углу дернулась и мотнулась еще несколько раз из стороны в сторону.
Пора.
Я сосредоточился и подхватил сознания своих сородичей, развившихся за трое суток в телах образцов в достаточной степени, чтоб осознавать себя, и главное, осознавать нас, как единое целое. По одиночке телепатический потенциал образцов был довольно низок, но стоило сосредоточить объединённое сознание и вот, боксы из пуленепробиваемого стекла разрывает на куски. Трое ученых, работавших в этот момент рядом, даже не успели осознать произошедшего. Одного убило осколками, а второго мои сородичи за мгновение растащили на запчасти. 
Дверь, как и стоило полагать не заблокировалась, а серена не спешила выть, и всё же, времени было не так много, а я понятия не имел, где держат Лафреска.