- Я не хочу быть тем, кем сейчас становлюсь.
Не забывать о том, как они здесь очутились – отличный аттракцион для памяти и незаменимый фрагмент, который не отметить на карте. Важна каждая деталь, поворот, случайный указатель, особенное расположение вещей. По этим ориентирам всегда можно будет отыскать дорогу назад, если впереди по мере их продвижения случится что-то, что отрежет им путь. Такое случалось неоднократно, и Себастьян уже начал привыкать к неожиданностям, ставшим чуть ли не само собой разумеющейся частью его пребывания в этом проклятом месте. Он уже утратил счёт времени, равно как и забыл о том, что когда-то бывал на поверхности. Когда? Очень давно. Всё равно Кримзон превратился в руины. Он не перестаёт идти дальше только потому, что торчать на одном месте совершенно бессмысленно. Рано или поздно до него доберётся одна из снующих вокруг гадостных тварей, готовая от души поживиться человеческим мясом. На секунду представив то, что он уже сдался и добровольно оставил себя на съедение полумёртвым ублюдкам, Себастьян брезгливо передёрнул плечами и вновь уставился в спину напарнику. Всё-таки сказанные до этого слова предназначались совсем не ему. Себе? Себ нахмурился, вслушиваясь в удаляющиеся шаги, и сам поспешил следом, стараясь не делать слишком много шума. Он знал, что любой поворот таит в себе опасность, поэтому стоило ждать нападения отовсюду, ведь даже идеальная тишина может растрескаться от сдавленного хрипения ковыляющего к живым мертвяка. Следовало всегда быть начеку, и они с напарником, в общем-то, довольно неплохо справлялись, если бы не постоянная нужда загораживать собой своего друга. Джозеф вёл себя очень странно, что бесконечно раздражало самого Кастелланоса. Конечно, он не был неуправляем, как тот же Лесли, и не бежал от тех, кто ему пытался помочь. Нет. Детектив Ода оставался всё таким же, каким привык его видеть Себастьян в нормальной и спокойной жизни: внимательным, чутким, готовым в любую секунду подставить своё плечо, бойким, целеустремлённым. Поначалу Себ не обращал внимания на странности в его поведении, списывая на то, что парень находится просто в шоковом состоянии и не способен адекватно воспринимать окружающую его реальность. Но чем реже и внезапнее становились их встречи, тем сильнее он убеждался в том, что с Джозефом что-то не так. Он переживал за него, чего греха таить, откровенно боялся, что с ним что-то случится. Что-то такое, что Себастьян ни в жизнь не сумеет исправить.
- Эй, Джозеф.
Этот проклятый дурак снова полез вперёд и чуть не наткнулся ногами на растяжку, провоцирующую немедленный взрыв при нарушении целостности лески. Уже не в первый раз – ловушки расставлены по всей площади того места, где они оказались. Кстати, что это? Церковь? Тюрьма? Котельная? Помещения путались друг с другом, сменяли одно за другим с такой быстротой, что не было возможности отследить каждое, чтобы понять, для чего оно служит.
- В следующий раз просто смотри себе под ноги, окей? – буднично проворчал Себ, предельно аккуратно разматывая леску. На секунду его отвлекло знакомое хрипение, заставившее нахмуриться и приняться возвращать ловушку в исходное положение. Мертвец был совсем близко, и если приманить его к ловушке, он сам бездумно взорвётся на ней, облегчая детективам работу.
- Всё под контролем, Джозеф, - отводя напарника за спину и опуская ему руку с револьвером, добавил Кастелланос. – Береги патроны. Неизвестно, когда мы снова сможем пополнить свои запасы.
«Я не хочу быть тем…» - быть готовым ко всему, не удивляться мерзким тварям, атакующим из неоткуда, вот так хладнокровно успокаивать своего друга, зная, как они оба рискуют, не сдаваться, не жалеть себя, быть максимально жестоким и неумолимым к своим противникам, привыкать к чудовищной действительности, знать, что в любой момент по неосторожности собственная жизнь может навсегда оборваться. Глядя на догорающие останки взлетевшего по частям на воздух мертвеца, Себ подумал, что на его месте мог бы оказаться и Джозеф, не отвлекись вовремя его напарник от увлечённого созерцания противоположного рукава коридора. Ему начала докучать эта странность. Более того – раздражать и мешать. Джозеф будто бы ходил во сне, реагируя на кошмар вокруг так, словно он был само собой разумеющейся частью его жизни, будто бы он всегда только и делал, что смотрел на падающие с потолка прессы, простреливал головы ходячим мертвецам и таскался по скудно освещённым сырым коридорам за своим напарником. Себастьян очень дорожил спокойствием детектива Оды. С того самого момента, когда он догадался, что этот непутёвый действительно ходит так, будто бы пребывает во сне, он берёг его состояние, боясь навредить его разуму нежданно свалившейся реальностью. Ему не хотелось, чтобы из-за него пострадали. Но, кажется, сейчас забота зашла слишком уж далеко. Себастьян вздохнул, вглядываясь в темноту сквозь прутья решётки, пока напарник был чем-то занят за его спиной. Нужно было что-то предпринять, дабы вернуть Оду к реальности – только вот что? Опасно слишком близко подбираться к тонкой грани, отделяющей сон от реальности. Можно нанести такую рану, что она останется в сознании навсегда незалеченной, кровоточащей, слишком глубокой, чтобы зажить до конца. Лунатиков строго-настрого запрещали будить именно по этой причине. Но Джозеф не был ходячей сомнамбулой. Судя по его поступкам, он просто отказывался верить в то, что окружающий его кошмар – это действительность, в которой он находится здесь и сейчас. Это-то и беспокоило Себа  больше всего. Как ему поступить, чтобы тот действительно понял, что это – не сон? Снова глянув на напарника, он приглушённо чертыхнулся и замотал головой. Ему было действительно тошно от того, что Джозеф присутствовал рядом с ним лишь отчасти. И того, что оставалось рядом, было чертовски мало. Ещё пара десятков метров вниз. Куда ведут эти бесконечные коридоры? Что они скрывают? А, главное, что забыли в них детективы? Себастьян помнил, что они ищут Лесли. Им необходимо его уберечь. Но как тут справляться, когда приходиться думать и выносить решения не только за себя, но и за другого взрослого человека? Скрипнув зубами не то от досады, не то от осознания собственной безголовости, Себ обернулся к своему стоящему сзади напарнику и тут же переменился в лице, словно заметил за его плечо нечто, что не стоит видеть кому-то ещё, кроме него самого.
- Джозеф… - рука сама собой потянулась к кобуре, стараясь как можно незаметнее извлечь из неё револьвер, в то время как взгляд оставался сфокусированным на чём-то за плечом детектива Оды. – Джозеф, без резких движений сделай пару шагов ко мне. Спокойнее. И только не оборачивайся.
Это ещё предстояло проанализировать. То решение, пришедшее ему в голову спонтанным путём, оказалось будто бы лежащим на поверхности и так и требующим незамедлительной реализации. Лунатиков нельзя будить – их необходимо вернуть в кровать как можно скорее, укрыть одеялом, убедить в том, что всё в порядке. Да, это верно. Оду же стоило вернуть к реальности только одним доступным путём – удивить до такой степени, чтобы тот, будучи потрясённым увиденным, сам бы усомнился в своём восприятии действительности. Все эти сложные выводы, хитросплетения причин и следствий, отчаяние, с каким было принято окончательное решение – всё потом. Может быть, они здорово повеселятся надо всем произошедшим, подталкивая друг друга локтями в бок и фыркая от смеха в кофе. Может когда-нибудь… когда они выберутся из этого кошмара.
Вместо того, чтобы позволить Джозефу действительно уйти от мнимой опасности, Себ резко дёрнул его на себя, заключая в объятия и прижимаясь к губам с поцелуем. Ещё один повод для отличной байки – целоваться под без конца перегорающим и коптящим фонарём в затхлом подземелье. Только вот почему-то смеяться над всем этим совсем не хочется. По крайней мере сейчас. Потом придёт время жалеть о подобном решении, но, чёрт подери, у него не было выбора. И времени у него тоже не было. Лучше уж навсегда заработать заслуженное порицание, нежели продолжить подвергать жизнь друга опасности.

Справедливости ради этого и стоило ожидать. Себастьяну ещё крупно повезло, что сила удара умалилась из-за стесняющих обстоятельств, ибо в противном случае он мог бы обзавестись сломанной челюстью, чьё наличие заказало бы охоту целоваться с напарниками на неделю минимум. Он же отделался просто тупой ноющей болью, которая бы скоро прошла, для Джозефа же последствия оказались куда более внушительными. Внимательно следящий за изменениями в состоянии напарника, Кастелланос не знал, что ему надлежит делать в этой ситуации – радоваться или наоборот ещё сильнее беспокоиться, ибо минутное возмущение произошедшим резко перешло в осознание того, что, собственно, вокруг происходит. Разумеется, постичь всё до конца он не смог бы, как и не сумел в своё время Себастьян, но опорная точка была преодолена – детектив Ода произнёс ту фразу, от которой у его напарника, будь тот в несколько иной степени просвещённости, пробежал бы неприятный холодок по спине.
- Господи Боже, Себ… Это не сон.
Тому больше ничего не оставалось, кроме как утверждающе кивнуть в ответ на вышесказанное. Конечно, он мог бы рассказать всё от и до, с самого их момента попадания в «Маяк» и нападения Рувика на их полицейскую группу, но счёл это слишком неуместным – всему своё время, даже введению в курс их незавидного положения. Хорошо было бы продолжить путь и выбраться из подземелий на поверхность, предварительно отыскав Лесли. От одной мысли о том, что мальчишка погиб из-за своего скудоумия, у Себа неприятно сжалось сердце, но с другой стороны даже если это и было так, ему ничем уже не помочь. Зато теперь с ним был Джозеф. Целиком и полностью, а не как раньше, когда н-ная часть его сознания витала где-то в безызвестности. И Кастелланос рад был бы ободряюще улыбнуться такому повороту событий и хоть как-то поддержать коллегу, который переживал не самые радужные моменты своей жизни, как его внимание отвлёк знакомый недружелюбный скрежет из глубин перехода. Он прекрасно знал, что за этим последует. Где-то около часа, а, может, и больше назад они с Джозефом оказались заперты в этом месте сразу после того, как массивный железный заслон оторвал их от Лесли. Виновником всего было точь-в-точь такое же существо, что надвигалось на них из темноты, шумно шаркая гигантскими ступнями по каменному полу, и если Себастьян раньше уже сталкивался с ним, то изумлённое выражение лица Оды красноречиво намекало на то, что с подобной твариной он пересекается впервые. А, если быть точнее, скорее всего не помнил, что воочию видел этого монстра.
- Если всё это действительно реально, то нам лучше бежать.
И снова здравая мысль от напарника, столь же здравая, сколь было его решение не палить в темноту, а лучше приготовиться к длительному спринту прочь от сейфоголового громилы. Это хотя бы ненадолго отсрочило их кончину и позволило бы обдумать план по борьбе с преследователем. Себ знал, насколько тот медлителен и неповоротлив, поэтому наверняка был уверен в том, что они оторвутся. Коридоры и камеры сменяли друг друга с завидной частотой, пока двое полицейских, ориентирующихся в полумраке исключительно по наитию и полагающихся на собственную удачу, увеличивали расстояние между собой и смертельной опасностью. На бегу Себастьян неожиданно вспомнил о том, что у него остался только один электрический болт – единственное гарантированное оружие против подобных огромных тварей, ведь обычные пули не брали прочную броню чудовища. Теперь настал его черёд раздосадовано чертыхнуться. Бегать это, конечно, здорово, но сам факт постоянного преследования наверняка сбивал бы его в будущем с толку и заставлял бы сосредотачиваться на проблеме поиска выхода вполовину слабее, нежели в том случае, если бы сейфоголовый был мёртв. К тому же, чёртова отдышка не позволяла ему долго передвигаться бегом – ещё пара тюрёмных залов, и Себ, выдохшись, затормозил в котельной. Он согнулся пополам, чувствуя жгучую боль в правом боку и тянущую в ногах – слишком много силы вкладывал в и без того некогда травмированные конечности.
- Пара секунд, Джо, – прохрипел он, всё ещё пытаясь перевести дух. – Я это, я сейчас…
Вновь до его слуха донёсся знакомый скрежет – достаточно громкий, чтобы перекрыть неунимающийся сердечный грохот в ушах. Встрепенувшись, Кастелланос вгляделся в проход позади себя. Этого быть не могло – мужчины бежали достаточно быстро, чтобы запутать следы и оторваться от преследования. Себ нервно дёрнул пересохшей гортанью и теперь уже повернулся к зияющей впереди них темноте, к тому самому месту, куда они и направлялись. Неизвестно, умели ли монстры в этом измерении размножаться делением или телепортироваться – это было и не важно, гораздо важнее и серьёзнее было то, что они снова оказались лицом к лицу со врагом, которого не так-то и просто преодолеть. Поймав на себе тревожный взгляд напарника, детектив попытался хоть как-то выразить в ответном поддержку, но ничего, кроме категоричности у него не вышло. Одно из двух: либо сейфоголовый, либо они – кто-то погибнет в этом отсыревшем и пропахшем сточной водой подземелье. Неожиданно произошло то, что заставило мужчину заметно дёрнуться и непроизвольно податься навстречу опасности – позади напарников опустился точь-в-точь такой же заслон, что в своё время спрятал за собой убегающего в неизвестность Лесли. В эту же минуту из растворённых труб хлынула вода, и Себастьян, рассудив по собственному опыту, сразу предположил, что она будет такой же токсичной, что и в предыдущие разы. Если же это было так – не ровен час, как помещение наполнится ядовитыми испарениями, и это была ещё одна причина, по которой следовало действовать быстро. Вторая заключалась в том, что сейфоголовый, вероятно восприняв шаг к нему как начало наступления, зашаркал детективам навстречу.
- Так, Джозеф… - бегло осмотрев помещение и щуря начинающие слезиться от токсинов глаза, вполголоса заговорил Себ. – План такой: видишь эти трубы? Твоя задача контролировать напор воды, пока я буду отвлекать эту тварь. – Мужчина указал на бьющие струи концерагенового супа с ядовитым сиропом. – Я же буду заманивать его в пространство между стоками. Когда он окажется там – крути вентиль в обратную сторону. У меня есть только один электрический болт, и я намерен не промахнуться, а прожарить ублюдка как следует.
Медлить ещё больше означало в равной возрастающей степени и рисковать своей жизнью; поэтому понадеявшись на то, что смекалистый Ода понял всё «от» и «до», Себастьян двинулся наперерез монстру, подныривая под его массивными руками и устремляясь в сторону первой активной трубы. С тяжёлым лязгом верзила развернулся и последовал за детективом, который сквозь аллергические слёзы нарочито путал следы и тянул время. Он знал, что противник достаточно умён, чтобы не лезть на рожон, но и достаточно туп, чтобы не чувствовать причинно-следственной связи между происходящим вокруг. Неизвестно, на что был ещё способен интеллект этого существа, но ясно было одно – заманить его под бьющую струю было делом не из простых хотя бы потому, что он не полезет под воду. Поэтому Кастелланосу вновь пришлось проявить сноровку и понадеяться на то, что потеряв один ориентир, сейфоголовый не ринется к другому – тогда Джозеф бы оказывался в ещё большей опасности, чем уже есть. И проползая под горячей и ядовитой водой, он молился только о том, чтобы дрянь не попала в глаза и не лишила его зрения в самый ответственный момент. Ему повезло – оказавшись на каменной площадке между трубами, Себастьян смог бегло перевести дух и тут же взять на мушку оставшуюся за бортом тварь.
- Джозеф! – достаточно громко, чтобы перекричать шум воды, позвал напарника Себ, не спуская глаз со своей цели. – Крути вентиль до упора, не заставляй гостя топтаться на пороге!
«Это сработает», - мысленно попытался подбодрить теперь уже самого себя старший детектив, раздражённо вытирая приподнятым предплечьем катящиеся по щекам слёзы. А если не сработает, то у них всегда был ещё один план «б». Недаром командная работа ценится в разы больше и приносит более плодотворные результаты, нежели труд в гордом одиночестве.