Жизнь все более становилась похожа на последствия зажеванной киноленты, стягивая за углы имеющуюся картинку и вытанцовывая внутри черепной коробки под повторяющуюся бесконечным кругом мелодию. Все стало хорошо, стабильно, и именно поэтому неестественно – одни и те же пейзажи, одинаковые пластмассовые лица вокруг, схожие заголовки в газетах и разговоры все те же. Наверное, таким людям, как Фетч, не свойственна устойчивость. При любом намеке на постоянство, внутри нее зарождается то самое чувство бесконечной, но вполне обоснованной тревоги, что обычно появляется перед бурей – в ее жизни никогда ничего не оставалось надолго, все, что девушка когда-либо имела, в итоге ушло сквозь пальцы, растаяло где-то среди бесконечных болезненных воспоминаний, которые невозможно запереть в отдельном шкафу. Ежедневно они напоминают о себе то ли в улыбках близких, то ли посредством банального дежавю, и тем самым не дают расслабиться, заставляя стирать ноги в бесконечном беге от них. И это не закончится никогда. Все, к чему Уокер стремится на протяжении своего существования, на самом деле не приносит никакого спокойствия, оно лишь заставляет ее срываться на необдуманные глупые поступки, прилично намешав дегтя в имеющейся бочке меда, чтобы в итоге начать все с чистого листа. Раньше это как-то спасало, ведь когда тебе есть, к чему идти, когда перед тобой поставлена какая-то цель, то нет времени отвлекаться на бессмысленные нападки тревожности, и чем дальше твой мнимый ориентир – тем легче. Но разрушать свой собственный песчаный замок не так страшно, как испортить то, что ты отстроил с кем-то другим. То, на что ты не имеешь ни малейшего права посягнуть. Наверное, в этом и есть самая главная причина тому, что Фетч сейчас находится на местном вокзале с рюкзаком наперевес, как всегда уходя от проблем, которые сама же себе и придумала.

По дороге в Чикаго стук дождевых капель о стекло поезда отчаянно тарабанил по барабанным перепонкам, заглушая при этом ненавязчивый шум голосов пассажиров внутри вагона. Рядом похрапывал усатый дядька в странной розовой рубахе и твидовом пиджаке, а сама же девушка спустя некоторое время поджала ноги и, ткнувшись носом в холодное и слегка запотевшее окно, тоже провалилась в крепкий сон. Она не оставила никакого сообщения никому в Сиэтле, и полагала, что как только прибудет к месту, то обязательно кому-нибудь позвонит. Хотя нужно ли? Разве кто-нибудь хватится? Разумеется, что у нее есть друзья, люди, которые сейчас, как никто, к ней близок, но она никогда не могла с полной уверенностью сказать, что они в ней нуждаются. Было довольно весело иногда выбираться с ними куда-то в город или погасать по крышам, повязать пару-тройку наркоторговцев и в итоге пообсуждать, насколько это было эпично, но вряд ли это было тем самым, что нужно было Абигейл в данный момент. Хотя, быть может, это именно ее вина, что большинство отношений, которые она завязывает, не могут похвастаться своей серьезностью и прочностью. И в итоге если у одного из ее знакомых спросишь хоть что-нибудь, касаемо девушки, вряд ли кто-то из них сможет дать внятный ответ, потому что она исчезает из их жизней настолько же быстро, как и появляется. Кочующий от человека к человеку призрак.

Да и самым нелепым было то, что пункта назначения у нее вовсе и не было. Фетч просто купила самый дешевый билет на ближайший поезд и уехала, прихватив с собой немного вещей и жалкие сбережения, если их вообще можно так назвать. Разумеется, со временем она думала вернуться обратно, ведь Сиэтл превратился в некое подобие ее дома, который она долгое время не могла обрести, но иногда даже в зоне комфорта становится душно и не по себе. Вечное повторение одной и той же картинки по кругу, день за днем, минута за минутой и никаких изменений – девушка чувствовала себя загнанной в угол, хоть он и был оббит бархатом. Единственное, что спасало время от времени – это вода. Наверное, будь этот город закрытым со всех сторон крепостью, она бы не выдержала здесь и месяца, мечась от стенки к стенке и расшибая себе голову в кровь, не имея возможность вдохнуть полной грудью. После побега из Кердан-Кей, Абигейл все никак не могла смыть это чертово чувство удушья от толстого ошейника на своей шее, и каждую секунду своей жизни искала способы почувствовать себя живее и свободнее. Пожалуй, эта же причина и послужила оправданием тому, что по приезду в Чикаго – город, заполненный людьми до самых краев, словно консервная банка рыбой – она не раздумывая понеслась в место куда более свободное и открытое, как ей на то время казалось. Ее выбор пал на Майами.

***

Зарывшись руками во влажный песок, Фетч наблюдала за тем, как за беспокойным океанским покрывалом прячется раскаленное алое солнце, окрашивая целый пляж в багровые цвета. Вокруг уже не было ни души, лишь неподалеку разносился редкий смех снующих туда-сюда копов, перебивающийся пьянящим шумом прибоя, а где-то за чертой столь далекой гудел уставший от жары город. Как бы Уокер не любила уже полюбившиеся берега тихоокеанского залива на окраинах Сиэтла, но это место было поистине райским, будто действительно сошедшим с картинок на поздравительных открытках и магнитиках, что всучивают вездесущие торговцы на вокзалах. И только когда вокруг никого, а мягкие волны, гудя, прогоняют твои собственные мысли, то лишь тогда ты можешь почувствовать себя свободнее, обновленнее, тем, кем был до всего случившегося в жизни дерьма. Возможно, именно этого ей не хватало все это время – возможности побыть наедине с собой, не ныряя в омут собственных мыслей, укутаться по уши в перемены и затеряться в самом сердце чужого города, сменив маски окружающим ее людям. А народ здесь и вправду иной. Не такой обеспокоенный и загнанный, как сдавленные пропагандой сиэтловцы – тут все гораздо легче, и будто пестрит неоном. Странные ощущения.
- Эй, ты. Ты же ведь знаешь, что это незаконно? – резко ворвавшийся в сознание голос заставил девушку вздрогнуть. Да какого черта?
- Ну, я не особо чту тяжелую руку закона, если уж на то пошло, - не двинувшись с места, и почти что не глядя на нового собеседника, со вздохом выронила Фетч, - а сам-то? Какое оправдание найдешь для запрещенных прогулок? Ей откровенно не хотелось, дабы сейчас кто-то врывался в ее жизнь, в особенности, когда она в столь непригодном для полноценного общения состоянии, но быть может стоило бы приоткрыть в себе хоть немного дружелюбия для первого прохожего в этом городе? Обычно, если она действовала наоборот, то ничего доброго из этого не получалось. - И да, я не бойся, я не особо горячий фанат малярского искусства.
- Крутой цвет волос.
- Да? Мне тоже нравится, - наконец обернувшись, Фетч скептически вскинула бровь в ответ на этот неловкий комплимент, но все же постаралась выдать некое подобие легкой улыбки. В конце концов, он вроде бы старался выглядеть непринужденно и достаточно невраждебно, как бы это нелегко ему давалось, судя по успехам, так что почему бы и не откликнуться тем же. - Знаешь, а у вас город замечательный.